Алматы. Business Resource. Глава Нацбанка Казахстана Григорий Марченко рассказал "РГ", как д олжна называться единая валюта Таможенного союза, передает Российская газета.
Через 10-12 лет Таможенный союз может перейти на единую валюту. Но существующие деньги для этого не подходят - нужно будет придумать новые, считает глава Нацбанка Казахстана Григорий Марченко.
В интервью "РГ" он рассказал, почему в названии единой валюты не может быть буквы "ё", по какому принципу нужно принимать в Таможенный союз "новичков" и в чем ошибся "пророк" мирового финансового кризиса Нуриэль Рубини.
Вы говорили, что лет через 10-12 можно будет вводить единую валюту. Сроки реальные?
Григорий Марченко: Реальные, если уже сейчас начать делать для этого правильные шаги.
Это будет тенге или рубль?
Григорий Марченко: Должна быть наднациональная валюта, эмитируемая наднациональным банком, так же, как это было сделано в Европе. Когда создавался Евросоюз, немецкая марка была одной из трех мировых валют. И французский франк, и голландский гульден, и австрийский шиллинг - все были привязаны к немецкой марке. Но именно для того, чтобы реализовать идею единой Европы, немецкую марку в качестве общей для всех валюты решили не использовать: придумали совершенно новые деньги. Кстати, в Германии референдума по поводу введения евро не было. Все понимали, что от 55 до 60% немцев проголосовали бы против. Им сильно нравилась их немецкая марка.
Вы про нашу валюту скажите - как она может называться?
Григорий Марченко: Да как угодно. Что политики придумают, то и будем использовать. Можно назвать, к примеру, нанорубль. Кстати, "нан" по-казахски - хлеб. Получится и нашим, и вашим. Еще можно ё-рубль - у вас же сейчас это в ходу. Хотя такой звук никто, кроме жителей бывшего СССР, произнести не может. Попросите американца, чтобы он сказал "ё"...
Американские рэперы говорят: "Йоу!"
Григорий Марченко: Ну, это немного другой звук. Кстати, буквы "ё" и на многих клавиатурах уже нет. Вот у меня на одном мобильном телефоне она есть, а на другом, видите, отсутствует.
Некоторые эксперты вообще утверждают, что монетарные союзы как модель себя исчерпали, и любая новая попытка обречена на провал. Они правы?
Григорий Марченко: Большинство экспертов, вроде Нуриэля Рубини - это все развлекательная индустрия, не имеющая никакого отношения к серьезной экономике. Они делают какие-то заявления для того, чтобы их показали по телевизору, опубликовали в газете, в Интернете, а потом считают, сколько заходов было на их страницу.
Тот же Рубини, например, три года назад заявил, что в Исландии полный крах, и казахская банковская система ничуть не лучше исландской. Я ему потом об этом напомнил при встрече. Думаете, он извинился, что был не прав? Если проанализировать предсказания этих "пророков", то в большинстве случаев ничего не сбывается. Просто они себя прощают за это и продолжают дальше предрекать крах то там, то здесь. А люди, к сожалению, так устроены, что острее реагируют на негативные новости.
Глава Европарламента на прошлой неделе предупредил об угрозе краха Евросоюза. Может, нам все-таки не торопиться с созданием Евразийского союза?
Григорий Марченко: Любое расширение рынка или устранение границ между странами и регионами приводит к снижению транзакционных издержек. В результате мы все как потребители выигрываем. Плюс расширение конкуренции: появляются новые продукты, качество улучшается. Что касается нас, то мы можем извлечь для себя урок из ошибок, которые сделал Евросоюз.
Например?
Григорий Марченко: Они выработали Маастрихтские критерии (финансово-экономические показатели, которым должна удовлетворять страна, претендующая на вступление в Евросоюз. - "РГ"). В целом все было сделано правильно: согласовали кредитно-денежную политику, создали единый Центробанк, эмитирующий единую наднациональную валюту... Но нужно было также проводить согласованную налогово-бюджетную политику, а этого не было.
Маастрихтские критерии большую часть времени хотя бы одной страной, но нарушались. И, конечно, слишком увлеклись расширением зоны евро. На вполне правильную идею объединения Европы "посадили" слишком большое количество стран с разной экономикой. И не потянули. Маленькая Греция, например, создала и продолжает создавать проблемы для всей Европы.
А мы сейчас не ту же самую ошибку совершаем, приглашая в Таможенный союз, к примеру, Таджикистан или Киргизию?
Григорий Марченко: В Таможенном союзе может быть сколько угодно стран. Главное, чтобы все они соответствовали установленным нами критериям.
Нам вообще нужно согласовывать гораздо больше позиций, чем это было в случае с Европой, и главное - более жестко соблюдать все договоренности. Независимо от результатов выборов и смены политических сил. Посмотрите, сколько сейчас вопросов по Франции. Если выиграет не Саркози, будет ли Франция проводить такую же политику, как при нем? Очевидно, нет. Если так, то какие конкретно будут изменения? Так что, есть неопределенность. А ее-то как раз рынки и не любят - сразу все подвисает. Наша задача - сделать Евразийский союз более устойчивым, не подвергать его этим рискам.
Насколько все-таки вероятен крах Евросоюза?
Григорий Марченко: Если проблему совсем запустят, то вероятность есть. Но выходов из положения - масса. Один вариант - отпустить из зоны евро Грецию, но сказать, что за остальных будем стоять насмерть.
Еще один - Германия выйдет из зоны евро и создаст новое объединение с группой других стран Северной Европы, у которых сейчас сильная экономика. У стран южной части Европы останется обычный евро, естественно, произойдет существенная девальвация этой валюты, но это повысит их конкурентоспособность. И есть вариант, что зона евро вообще распадется. Но мне кажется, все эти заявления - страшилки, у которых одна цель: призвать уже политиков, наконец, что-то сделать с ситуацией.
На прошлой неделе в Банке России обсуждали валютное регулирование в Таможенном союзе. Какие-то ключевые решения были приняты?
Григорий Марченко: Это заседание было первым, поэтому обсуждались оргвопросы. Для конкретики рановато. В течение 18 лет Казахстан и Россия шли каждый своим путем. Ликвидировать возникшие расхождения в короткие сроки сложно.
А в чем расхождения?
Григорий Марченко: В курсовой политике, к примеру. В последние три года российский Центробанк достаточно спокойно относился к колебаниям национальной валюты в диапазоне плюс-минус 20%. У нас за этот же период было плюс-минус 2%. Я не говорю, что российская стратегия правильнее. Это просто иллюстрация к тому, что мы пока применяем разные подходы.
Или взять денежно-кредитную политику. В России и Казахстане практически одинаковый уровень инфляции, но у нас ставка рефинансирования 6,5% годовых, а у вас - 8. Банк России во время кризиса выдавал банкам беззалоговые кредиты, а мы - нет. По надзору тоже разные подходы. Если бы у вас действовали наши стандарты, то в России была бы сейчас не тысяча банков, а 200. В Казахстане, чтобы открыть сейчас новый банк, нужно $70 млн. В России этот порог в несколько раз ниже. Так что нужно время, чтобы постепенно выработать правила игры, которыми бы руководствовались все страны - участницы Таможенного союза, сколько бы их ни было.
К 2020 г у нас будет единый финансовый рынок. К этому времени и курсовая, и денежно-кредитная, и надзорная политики должны быть приблизительно одинаковыми. Иначе ничего не получится. Если в какой-то стране регулирование будет более либеральным, а рынок при этом общий, то все будут регистрироваться именно в этой стране. Получится офшорная зона внутри единого Таможенного пространства. Это никому не нужно.
Вы говорите: общие правила игры. Но мы пока даже по акцизам на табак и алкоголь не можем договориться. Какая вероятность, что по более глобальным вопросам это получится?
Григорий Марченко: Главное - наличие политической воли. У руководителей Казахстана и России она есть, значит, по деталям можно будет договориться.
Между Россией и Казахстаном граница более 7 тыс км - вторая по протяженности после той, которая разделяет США и Канаду. С учетом ее географического профиля, а она в основном идет по ровной поверхности, полностью ее контролировать невозможно. Можно пытаться, но это потребует слишком больших затрат. Поэтому лучше убрать. Про другие я бы этого не стал говорить. Там, где граница не очень длинная или проходит по горной местности, можно запустить беспилотники, чтобы летали и все фотографировали. Можно поставить пограничников с собаками. Но 7 тыс км равнины - нереально.
Так что жить в едином таможенном и экономическом пространстве мы с вами обречены географией. У англичан есть хорошее выражение: география - это судьба. Зачем идти против нее? К слову, идея единого экономического пространства главами Казахстана и России - Назарбаевым и Путиным - выдвигалась еще в 2001 г. Но все затянулось из-за того, что ждали Украину. Кучма идею поддержал, а потом они там передумали. Сейчас - вторая попытка. Хочется верить, что она будет успешнее.
Но Россия вряд ли согласится перейти на финансово-экономическую модель Казахстана. И наоборот. Как быть?
Григорий Марченко: Для нас переходить на российские стандарты - это отчасти потерять итоги тех реформ, которые мы проводили. Для России использовать нашу тактику неудобно, а возможно, и не нужно. Поэтому за основу логичнее брать международные стандарты.
По пенсионным фондам или по фондам гарантирования вкладов их пока нет. В этой сфере лучше двигаться в сторону наилучшей международной практики. Хотя по пенсионным фондам еще много вопросов. В Казахстане возраст выхода на пенсию отличается от того, который принят в России: для женщин это 58 лет, для мужчин - 63. Плюс у нас действует обязательная накопительная пенсионная система, поэтому у нас там уже больше 10 процентов ВВП - свыше $18 млрд. Практически столько же, сколько население хранит на депозитах в банках. В России идея подобной реформы тоже обсуждалась, но это ничем не закончилось.
Вообще, когда мы обсуждали блоки вопросов по общей позиции в финансовом секторе Таможенного союза, российская сторона вела речь только о банковском, страховом секторах и рынке ценных бумаг. А ведь пенсионные фонды - это тоже финансовые институты, по ним должен быть отдельный раздел. В итоге этот пункт все-таки вставили в соглашения, но как все будет выглядеть на практике при такой разнице в подходах, пока неясно.
